|
|
|
| | «Новый Константин Великого Рима» |
|
 Может показаться, что Владимиру было легче ориентироваться в новой исторической обстановке, поскольку он мог опереться на опыт предшественников. Но опыт опытом, а идти приходилось нехоженым и нелегким путем. Каждый шаг требовал чрезвычайного напряжения сил. Не обходилось и без насилья.
|
Так было и с крещением киевлян 988 года. Летописец с восторгом сообщил: как только киевлянам передали слова Владимира, все они с радостью пошли к Днепру. Митрополит Илларион в своем знаменитом произведении «Слово про закон и благодать» также отметил, что в Киеве не нашлось никого, кто бы проявил непослушание великому князю, однако не связывал его только с массовым духовным прозрением: «Да аще кто и не любовию, но страхом повелевшаго крещахуся, понеже бе благоверие его (Владимира) с властию сопряжено».
|
…Рано утром Владимир был уже на Днепре. Вместе с ним – его чиновники, церковные иерархи из Константинополя, корсунские священники, жена Анна. Подготовка к крещению заканчивалась, и Владимир с тревогой посматривал на город. Сомнений в том, что киевляне придут к Днепру, у него не было. Про это он позаботился заранее. Но все ли? Не испортят ли торжества великого крещения злобные язычники? Ведь без этого не обошлось при уничтожении капища.
|
Вместе с первыми лучами солнца киевляне пошли к Днепру. Пошли все. Ни до этого, ни после Владимира не приходилось видеть такое огромное количество людей в одном месте. Шли женщины и мужчины, старые и малые, богатые и бедные. На берегу раздевались и заходили в воду. Вдоль берега ходили священники, читали молитву и осеняли людей золотистыми крестами.
|
Владимир, как зачарованный, смотрел на эту картину, и сердце его переполняли чувства. Гордо посматривал вокруг, тихо переговаривался с Добрыней, Волчьим Хвостом. Тяжело сказать, что его тешило сейчас больше – введение новой веры для Руси или утверждение его великокняжеской воли.
|
После крещения на Днепре киевляне расходились по домам. Владимир с боярами и священниками отправился на княжий двор, где их ждали накрытые столы. На обеде он обратился к присутствующим со словом:
|
«Други мои! Доброе дело свершилось ныне. Сколько душ спасли мы от погибели. Навсегда отошел от нас морок идольский. Заря благоверия засияла. И это только начало. Теперь нам нужно сделать то же самое в Новгороде, Чернигове, Переяславе, Полоцке – везде, где господствуют воля и слово киевского князя. Велю капища бесовские сжечь огнем, а вместо них поставить храмы христианские. А еще велю школы открыть, в которых буду учить детей боярских грамоте…»
|
Владимир намечал широкую программу государственных преобразований, которую нужно было выполнять не только ему, но и потомкам. Позднее киевский книжник скажет, что Владимир землю вспахал, Ярослав засеял, а мы пожинаем, учение перенимая книжное. Эта литературная сентенция не во всем справедлива. По крайней мере, применимо к Владимиру. Он не только пахал, но и сеял. Таким посевом можно считать его знаменитые школы грамоты. Ничего подобного Русь раньше не знала. Добровольно в школы никто не шел. И тогда Владимир приказал силой отбирать боярских детей и отдавать их на обучение. Сопротивление было страшное – как со стороны детей, так и со стороны их родителей, но князь настоял на своем. Грамота начала распространяться по всей Руси. Летописец по этому поводу скажет: «Сбысться пророчество на Руской земле, глаголюще: Во оны днии услышать глусии словеса книжная, и ясен будет язык гугнивых». |
|
|
 |
|
КАРТЫ
HelpDesk
